Неточные совпадения
Добчинский. А
недели две уж. Приехал на Василья Египтянина.
Скосить и сжать рожь и овес и свезти, докосить луга, передвоить пар, обмолотить семена и посеять озимое — всё это кажется просто и обыкновенно; а чтобы успеть сделать всё это, надо, чтобы от старого до малого все деревенские люди работали не переставая в эти три-четыре
недели втрое больше, чем обыкновенно, питаясь квасом, луком и черным хлебом, молотя и возя снопы по ночам и отдавая сну не более двух-трех часов в сутки. И каждый год это делается по всей России.
Княгиня лечится от ревматизма, а дочь Бог знает от чего; я велел обеим пить по
два стакана в день кислосерной воды и купаться
два раза в
неделю в разводной ванне.
Прошла почти
неделя, а я еще не познакомился с Лиговскими. Жду удобного случая. Грушницкий, как тень, следует за княжной везде; их разговоры бесконечны: когда же он ей наскучит?.. Мать не обращает на это внимания, потому что он не жених. Вот логика матерей! Я подметил
два, три нежные взгляда, — надо этому положить конец.
Достал где-то втридешева гнилушки кожи и выиграл, точно, вдвое на всяком сапоге, да через
недели две перелопались твои сапоги, и выбранили тебя подлейшим образом.
Через
недели две после этого разговора был он уже в окрестности мест, где пронеслось его детство.
— Хорошо! — сказал он. — Даю тридцать тысяч. Вот
две тысячи задатку дам вам теперь, восемь тысяч через
неделю, а остальные двадцать тысяч через месяц.
«Ну, что соседки? Что Татьяна?
Что Ольга резвая твоя?»
— Налей еще мне полстакана…
Довольно, милый… Вся семья
Здорова; кланяться велели.
Ах, милый, как похорошели
У Ольги плечи, что за грудь!
Что за душа!.. Когда-нибудь
Заедем к ним; ты их обяжешь;
А то, мой друг, суди ты сам:
Два раза заглянул, а там
Уж к ним и носу не покажешь.
Да вот… какой же я болван!
Ты к ним на той
неделе зван...
«И полно, Таня! В эти лета
Мы не слыхали про любовь;
А то бы согнала со света
Меня покойница свекровь». —
«Да как же ты венчалась, няня?» —
«Так, видно, Бог велел. Мой Ваня
Моложе был меня, мой свет,
А было мне тринадцать лет.
Недели две ходила сваха
К моей родне, и наконец
Благословил меня отец.
Я горько плакала со страха,
Мне с плачем косу расплели
Да с пеньем в церковь повели.
Это ночное мытье производилось самою Катериной Ивановной, собственноручно, по крайней мере
два раза в
неделю, а иногда и чаще, ибо дошли до того, что переменного белья уже совсем почти не было, и было у каждого члена семейства по одному только экземпляру, а Катерина Ивановна не могла выносить нечистоты и лучше соглашалась мучить себя по ночам и не по силам, когда все спят, чтоб успеть к утру просушить мокрое белье на протянутой веревке и подать чистое, чем видеть грязь в доме.
Не явилась тоже и одна тонная дама с своею «перезрелою девой», дочерью, которые хотя и проживали всего только
недели с
две в нумерах у Амалии Ивановны, но несколько уже раз жаловались на шум и крик, подымавшийся из комнаты Мармеладовых, особенно когда покойник возвращался пьяный домой, о чем, конечно, стало уже известно Катерине Ивановне, через Амалию же Ивановну, когда та, бранясь с Катериной Ивановной и грозясь прогнать всю семью, кричала во все горло, что они беспокоят «благородных жильцов, которых ноги не стоят».
Ведь уж видно, что поношенные, а ведь месяца на
два удовлетворят, потому что заграничная работа и товар заграничный: секретарь английского посольства прошлую
неделю на толкучем спустил; всего шесть дней и носил, да деньги очень понадобились.
— Но с Авдотьей Романовной однажды повидаться весьма желаю. Серьезно прошу. Ну, до свидания… ах да! Ведь вот что забыл! Передайте, Родион Романович, вашей сестрице, что в завещании Марфы Петровны она упомянута в трех тысячах. Это положительно верно. Марфа Петровна распорядилась за
неделю до смерти, и при мне дело было.
Недели через две-три Авдотья Романовна может и деньги получить.
Кабанов. Да не разлюбил; а с этакой-то неволи от какой хочешь красавицы жены убежишь! Ты подумай то: какой ни на есть, а я все-таки мужчина, всю-то жизнь вот этак жить, как ты видишь, так убежишь и от жены. Да как знаю я теперича, что
недели две никакой грозы надо мной не будет, кандалов этих на ногах нет, так до жены ли мне?
А Мыши лишь того и ждали, и хотели:
Лишь кошки вон, они — в анбар,
И в
две иль три
неделиПоели весь товар.
Илья. Пополам перегнуло набок, coвсeм углом, так глаголем и ходит… другая
неделя… ах, беда! Теперь в хоре всякий лишний человек дорого стоит, а без тенора как быть! К дохтору ходил, дохтор и говорит: «Через
неделю, через
две отпустит, опять прямой будешь». А нам теперь его надо.
Ведь я, ты знаешь, от практики отказался, а раза
два в
неделю приходится стариной тряхнуть.
Вернувшись из-за границы, он отправился к нему с намерением погостить у него месяца
два, полюбоваться его счастием, но выжил у него одну только
неделю.
Недели через
две Арина Савишна (так звали новую экономку) прибыла вместе с дочерью в Марьино и поселилась во флигельке.
Неделю тому назад, в небольшой приходской церкви, тихо и почти без свидетелей, состоялись
две свадьбы: Аркадия с Катей и Николая Петровича с Фенечкой; а в самый тот день Николай Петрович давал прощальный обед своему брату, который отправлялся по делам в Москву.
Сердито сбросив тужурку и ботинки, Клим повалился на койку и заснул, решив, что он не останется тут, проживет из вежливости
неделю,
две и переедет на другую квартиру.
А
недели через
две он окончательно убедился, что жить у Премировых интересно.
— Но — разве она не писала тебе, что не хочет учиться в театральной школе, а поступает на курсы? Она уехала домой
недели две назад…
В этом настроении не было места для Никоновой, и
недели две он вспоминал о ней лишь мельком, в пустые минуты, а потом, незаметно, выросло желание видеть ее. Но он не знал, где она живет, и упрекнул себя за то, что не спросил ее об этом.
— Н-да-с, — вот! А
недели две тому назад Дронов дал приличное стихотворение, мы его тиснули, оказалось — Бенедиктова! Разумеется — нас высмеяли. Спрашиваю Дронова: «Что же это значит?» — «Мне, говорит, знакомый семинарист дал». Гм… Должен сказать — не верю я в семинариста.
Это было
недели за
две до того, как он, гонимый скукой, пришел к Варваре и удивленно остановился в дверях столовой, — у стола пред самоваром сидела с книгой в руках Сомова, толстенькая и серая, точно самка снегиря.
— Вероятно, через две-три
недели я уеду отсюда.
— Знаете ли вы, юноша, что через две-три
недели сюда приедет ваш дядя из ссылки? Наконец, понемногу слетаются старые орлы!
Недели две он прожил в состоянии человека, который чем-то отравлен. Корнев заботливо выстукивал ему новости, но они скользили по застывшему, не волнуя.
Она легко поднялась с дивана и, покачиваясь, пошла в комнату Марины, откуда доносились крики Нехаевой; Клим смотрел вслед ей, улыбаясь, и ему казалось, что плечи, бедра ее хотят сбросить ткань, прикрывающую их. Она душилась очень крепкими духами, и Клим вдруг вспомнил, что ощутил их впервые
недели две тому назад, когда Спивак, проходя мимо него и напевая романс «На холмах Грузии», произнесла волнующий стих...
Недели две он прожил в непривычном состоянии благодушного покоя, и минутами это не только удивляло его, но даже внушало тревожную мысль: где-то скопляются неприятности.
— Какое усталое и сердитое лицо у тебя. Тебе бы пожить в Отрадном
недели две, отдохнуть…
— А я тут
недели две. Привез работу по этнографии Северного края.
Недели две он жил под впечатлением этого неожиданного открытия. Казалось, что Марина относится к нему суше, сдержаннее, но как будто еще заботливей, чем раньше. Не назойливо, мимоходом, она справлялась, доволен ли он работой Миши, подарила ему отличный книжный шкаф, снова спросила: не мешает ли ему Безбедов?
Недели две-три с Дроновым очень дружилась Люба Сомова, они вместе гуляли, прятались по углам, таинственно и оживленно разговаривая о чем-то, но вскоре Люба, вечером, прибежав к Лидии в слезах, гневно закричала...
Эти
два часа и следующие три-четыре дня, много
неделя, сделали на нее глубокое действие, двинули ее далеко вперед. Только женщины способны к такой быстроте расцветания сил, развития всех сторон души.
— А я-то! — задумчиво говорила она. — Я уж и забыла, как живут иначе. Когда ты на той
неделе надулся и не был
два дня — помнишь, рассердился! — я вдруг переменилась, стала злая. Бранюсь с Катей, как ты с Захаром; вижу, как она потихоньку плачет, и мне вовсе не жаль ее. Не отвечаю ma tante, не слышу, что она говорит, ничего не делаю, никуда не хочу. А только ты пришел, вдруг совсем другая стала. Кате подарила лиловое платье…
— Опять сообразить! Знаю я твои соображения: сообразишь, как года
два назад сообразил ехать за границу. Поедем на той
неделе.
В другой раз она указала ему две-три дыры на барском платье от моли и сказала, что в
неделю раз надо непременно встряхнуть и почистить платье.
Иногда приедет какая-нибудь Наталья Фаддеевна гостить на
неделю, на
две. Сначала старухи переберут весь околоток, кто как живет, кто что делает; они проникнут не только в семейный быт, в закулисную жизнь, но в сокровенные помыслы и намерения каждого, влезут в душу, побранят, обсудят недостойных, всего более неверных мужей, потом пересчитают разные случаи: именины, крестины, родины, кто чем угощал, кого звал, кого нет.
— Из Киева.
Недели через
две поеду за границу. Поезжай и ты…
В другой раз, опять по неосторожности, вырвалось у него в разговоре с бароном слова
два о школах живописи — опять ему работа на
неделю; читать, рассказывать; да потом еще поехали в Эрмитаж: и там еще он должен был делом подтверждать ей прочитанное.
В две-три
недели они объездили все петербургские окрестности. Тетка с Ольгой, барон и он являлись на загородных концертах, на больших праздниках. Поговаривают съездить в Финляндию, в Иматру.
— Кто ж будет хлопотать, если не я? — сказала она. — Вот только положу
две заплатки здесь, и уху станем варить. Какой дрянной мальчишка этот Ваня! На той
неделе заново вычинила куртку — опять разорвал! Что смеешься? — обратилась она к сидевшему у стола Ване, в панталонах и в рубашке об одной помочи. — Вот не починю до утра, и нельзя будет за ворота бежать. Мальчишки, должно быть, разорвали: дрался — признавайся?
Только
два раза в
неделю посижу да пообедаю у генерала, а потом поедешь с визитами, где давно не был; ну, а там… новая актриса, то на русском, то на французском театре.
— То-то же! — сказал Илья Ильич. — Переехал — к вечеру, кажется бы, и конец хлопотам: нет, еще провозишься
недели две. Кажется, все расставлено… смотришь, что-нибудь да осталось; шторы привесить, картинки приколотить — душу всю вытянет, жить не захочется… А издержек, издержек…
— Послушай, — сказала она, — тут есть какая-то ложь, что-то не то… Поди сюда и скажи все, что у тебя на душе. Ты мог не быть день,
два — пожалуй,
неделю, из предосторожности, но все бы ты предупредил меня, написал. Ты знаешь, я уж не дитя и меня не так легко смутить вздором. Что это все значит?
— Да, довольно.
Две статьи в газету каждую
неделю, потом разборы беллетристов пишу, да вот написал рассказ…
Видит Илья Ильич во сне не один, не
два такие вечера, но целые
недели, месяцы и годы так проводимых дней и вечеров.